Запомнить этот сайт


Рекомендуем:

Анонсы
  • Сестры >>>
  • Сестры >>>
  • Трогательный случай >>>


Новости
По многочисленным просьбам.... >>>
А вы знаете что? >>>
Сегодня у кого-то... >>>
читать все новости


Все рассказы


Случайный выбор
  • Сестры  >>>
  • Трогательный случай  >>>
  • Рыжий  >>>

Рекомендуем:

Анонсы
  • Рыжий >>>
  • Трогательный случай >>>
  • Сестры >>>





счетчик

Сестры

Автор оригинала:
Джеймс Джойс

На этот раз не было никакой надежды: это был третий удар. Каждый вечер
я проходил мимо дома (это было время каникул) и разглядывал освещенный
квадрат окна; и каждый вечер я находил его освещенным по-прежнему, ровно и
тускло. Если бы он умер, думал я, мне было бы видно отражение свечей на
темной шторе, потому что я знал, что две свечи должны быть зажжены у
изголовья покойника. Он часто говорил мне: "Недолго мне осталось жить на
этом свете", и его слова казались мне пустыми. Теперь я знал, что это была
правда. Каждый вечер, глядя в окно, я произносил про себя, тихо, слово
"паралич". Оно всегда звучало странно в моих ушах, как слово "гномон" * у
Евклида и слово "симония" ** в катехизисе. Но теперь оно звучало для меня
как имя какого-то порочного и злого существа. Оно вызывало во мне ужас, и в
то же время я стремился приблизиться к нему и посмотреть вблизи на его
смертоносную работу.
* Древнейший вид астрономического инструмента -- вертикальный столбик
для определения полуденной линии.
** Продажа и покупка духовных должностей, священного сана, отпущение
грехов за деньги, широко практиковавшиеся в средние века римскими папами.

Старик Коттер сидел у огня и курил, когда я сошел к ужину. Когда тетя
клала мне кашу, он вдруг сказал, словно возвращаясь к прерванному разговору:
-- Да нет, я бы не сказал, что он был, как говорится... Но что-то с ним
было неладно... Странно, что он... Я вам скажу мое мнение...
Он запыхтел трубкой, будто собираясь с мыслями. Скучный, старый болван!
Когда мы только познакомились с ним, он все-таки казался интересней,
рассказывал нам о разных способах перегонки, но очень скоро надоел мне этими
бесконечными разговорами о винокурении.
-- У меня, видите ли, своя теория, -- сказал он. -- По-моему, это один
из тех исключительных случаев... но, впрочем, трудно сказать...
Он опять запыхтел трубкой, так и не поделившись с нами своей теорией.
Тут дядя заметил мои удивленные глаза.
-- Печальная новость, -- сказал он, -- скончался твой старый друг.
-- Кто? -- спросил я.
-- Отец Флинн.
-- Он умер?
-- Да вот мистер Коттер только что рассказал нам об этом. Он проходил
мимо дома.
Я знал, что за мной наблюдают, а поэтому продолжал есть, как будто это
известие совсем не интересовало меня. Дядя пояснил Коттеру:
-- Они с мальчишкой были большие друзья, старик многому научил его;
говорят, он был очень привязан к нему.
-- Царство ему небесное, -- сказала тетя набожно.
Старик Коттер присматривался ко мне некоторое время. Я чувствовал, что
его черные, как бусины, глаза пытливо впиваются в меня, но я решил не
удовлетворять его любопытства и не отрывал глаз от тарелки. Он опять занялся
своей трубкой и наконец решительно сплюнул в камин.
-- Я бы не допустил, -- сказал он, -- чтобы мои дети водились с таким
человеком.
-- Что вы хотите сказать, мистер Коттер? -- спросила тетя.
-- Я хочу сказать, -- пояснил Коттер, -- что это вредно для детей.
Мальчик должен бегать и играть с мальчиками своего возраста, а не... Верно я
говорю, Джек?
-- И я так думаю, -- сказал дядя. -- Вот и этому розенкрейцеру я всегда
говорю: делай гимнастику, двигайся, да что там -- когда я был таким
сорванцом, как он, зиму и лето первым делом, как встанешь, холодной водой...
Теперь-то вот я и держусь. Образование -- все это очень хорошо и полезно,
но... Может быть, мистер Коттер скушает кусочек баранины, -- заметил он
тете.
-- Нет, нет, пожалуйста, не беспокойтесь, -- сказал Коттер.
Тетя принесла из кладовки блюдо и поставила его на стол.
-- Но почему же вы думаете, мистер Коттер, что это нехорошо для детей?
-- спросила она.
-- Это вредно для детей, -- ответил Коттер, -- потому что детские умы
такие впечатлительные. Когда ребенок видит такое, вы что думаете, это на
него не влияет?
Я набил полон рот овсянки, чтобы как-нибудь нечаянно не выдать своей
злобы. Скучный, старый, красноносый дурак!
Я поздно заснул в эту ночь. Хотя я был сердит на Коттера за то, что он
назвал меня ребенком, я ломал голову, стараясь понять смысл его отрывочных
фраз. В темноте моей комнаты мне казалось -- я снова вижу неподвижное серое
лицо паралитика. Я натягивал одеяло на голову и старался думать о рождестве.
Но серое лицо неотступно следовало за мной. Оно шептало, и я понял, что оно
хочет покаяться в чем-то. Я чувствовал, что я погружаюсь в какой-то
греховный и сладостный мир, и там опять было лицо, сторожившее меня. Оно
начало исповедоваться мне тихим шепотом, и я не мог понять, почему оно
непрерывно улыбается и почему губы его так влажны от слюны. Потом я
вспомнил, что он умер от паралича, и почувствовал, что я тоже улыбаюсь,
робко, как бы отпуская ему страшный грех.
На следующее утро после завтрака я пошел взглянуть на маленький домик
на Грэйт-Бритен-Стрит. Это была невзрачного вида лавка с выцветшей вывеской
"Галантерея". В основном там продавали разные зонты и детскую обувь. В
обычное время на окне висело объявление -- "Перетяжка зонтов". Сегодня его
не было видно: ставни были закрыты. Дверной молоток обвязан крепом. Две
бедно одетые женщины и рассыльный с телеграфа читали карточку, пришпиленную
к крепу. Я тоже подошел и прочел:
1 июля 1895 года.
Преподобный Джеймс Флинн
(бывший священник церкви св. Екатерины на Мит-Стрит)
65 лет.
R. I. Р. *
* Да покоится в мире (лат.).

Чтение карточки убедило меня в том, что он умер, и я растерялся,
наконец поняв случившееся. Если бы он не умер, я вошел бы в маленькую
комнату за лавкой и увидел бы его сидящим в кресле у камина, закутанным в
пальто. Может быть, тетя прислала бы ему со мной пачку "Отборного", и этот
подарок вывел бы его из оцепенелой спячки. Обычно я сам пересыпал табак в
его черную табакерку, потому что руки у него слишком дрожали и он не мог
проделать этого, не рассыпав половину на пол. Даже когда он подносил свою
большую трясущуюся руку к носу, крошки табака сыпались у него между пальцами
на одежду. Из-за этого вечно сыплющегося табака его старая священническая
ряса приобрела зеленовато-блеклый оттенок, и даже красного носового платка,
которым он смахивал осевшие крошки, не хватало -- так он чернел за неделю.
Мне хотелось войти и посмотреть на него, но я не решался постучать. Я
медленно пошел по солнечной стороне улицы, читая на ходу все театральные
афиши в витринах магазинов. Мне казалось странным, что ни я, ни самый день
не были в трауре, и я даже почувствовал неловкость, когда вдруг ощутил себя
свободным, -- как будто его смерть освободила меня от чего-то. Меня это
удивило, потому что в самом деле, как сказал дядя накануне вечером, он
многому научил меня. Он окончил Ирландский колледж в Риме и научил меня
правильно читать по-латыни. Он рассказывал мне о катакомбах, о Наполеоне
Бонапарте, он объяснял мне значение различных обрядов мессы и различных
облачений священника. Ему доставляло удовольствие задавать мне трудные
вопросы, спрашивать, как поступать в тех или иных случаях, или выяснять,
считаются ли те или другие грехи смертными, разрешимыми или просто
прегрешениями. Его вопросы открывали мне, как сложны и таинственны те
установления церкви, которые я всегда считал самыми простыми обрядами.
Обязанности священника в отношении евхаристии и тайны исповеди казались мне
такими важными, что я поражался, как у кого-нибудь может хватить мужества
принять их на себя, и я нисколько не был удивлен, когда он рассказал мне,
что отцы церкви написали книги толщиной с почтовые справочники, напечатанные
таким же мелким шрифтом, как объявления о судебных процессах в газетах, для
разъяснения всех этих запутанных вопросов. Часто я не мог дать ему никакого
ответа или отвечал, путаясь, какую-нибудь глупость, он же улыбался и кивал
головой. Иногда он проверял мое знание ответов * во время мессы, которые
заставлял меня выучивать наизусть, и, если я сбивался, опять кивал и
задумчиво улыбался, время от времени засовывая щепотку табака по очереди в
каждую ноздрю. Улыбаясь, он обнажал свои большие желтые зубы, и язык его
ложился на нижнюю губу -- привычка, от которой я чувствовал себя неловко в
первое время нашего знакомства, пока не узнал его ближе.
* Имеются в виду слова и фразы, произносимые молящимися или хором во
время мессы в ответ священнику.

 

Золотое помолвочное кольцо бриллиантом - Ваша избранница будет без ума от такого подарка!

-- Упокой, господи, его душу, -- сказала тетя.
Элайза достала носовой платок и вытерла глаза. Потом она положила его
обратно в карман и некоторое время молча смотрела в пустой камин.
-- А уж какой он был щепетильный, -- сказала она. -- Не под силу ему
был церковный сан, да и в жизни-то ему, тоже сказать, выпал тяжелый крест.
-- Да, -- сказала тетя, -- отчаявшийся был человек. Это было видно по
нему.
Молчание наступило в маленькой комнате, и, воспользовавшись им, я
подошел к столу, отпил глоток из своей рюмки и тихо вернулся на свое место в
углу. Элайза, казалось, погрузилась в глубокое забытье. Мы почтительно
ждали, когда она нарушит молчание; после долгой паузы она заговорила
медленно:
-- Это все чаша, что он тогда разбил... С этого все и началось,
конечно, говорили, что это не беда, что в ней ничего не было. Но все
равно... говорили, будто бы виноват служка. Но бедный Джеймс стал такой
нервный, упокой, господи, его душу!
-- Так разве от этого? -- спросила тетя. -- Я слышала, будто...
Элайза кивнула.
-- От этого у него и разум помутился, -- сказала она. -- После этого он
и задумываться начал, и не разговаривал ни с кем, все один бродил. Как-то
раз вечером пришли за ним на требу звать, но нигде не могли его найти. Уж и
где они его только не искали, и гуда и сюда ходили -- пропал, и следа нет.
Вот тогда причетник и посоветовал посмотреть в церкви. Взяли они ключи,
отперли церковь, и причетник, и отец О'Рурк, и еще другой священник с ними
был, все с огнем пошли, поискать -- не там ли. Ну и что же вы думаете, там и
был -- сидит один-одинешенек в темноте у себя в исповедальне, уставился в
одну точку и будто смеется сам с собой.
Она внезапно остановилась, как бы прислушиваясь, Я тоже прислушался: ни
звука в доме, я знал, что старый священник тихо лежит себе в гробу такой,
каким мы его видели. -- торжественный и грозный в смерти, с пустой чашей на
груди.
Элайза повторила:
-- Уставился в одну точку и будто смеется сам с собой... Ну тогда,
конечно, как они его увидели, так уж и догадались, что неладно что-то...

 
К разделу
Антология составлена при поддержке - поэзия в голосе - аудиокнига стихов и сети Общелит - стихи современных поэтов , другие авторы
Все права принадлежат авторам